Возможно, некоторые из этих неаналитических материалов оказались совершенно интересными для аналитиков. Но мне кажется, что именно неаналитический материал как раз и представляет интерес для аналитиков. Например, когда мать постепенно старается собрать воедино почти все детали эмоционального развития собственного ребенка, кто, как не аналитик, сможет понять, к чему именно она стремится, что и будет истинным признанием того, что все части действительно составляют единое целое?
Кроме того, самые разные инсайты - как родителя, так и ребенка - напоминают аналитику материал, терпеливо приобретенный в ходе аналитической работе. Мне бы хотелось пойти чуть дальше, признавшись в том, что я многому научился в анализе в процессе терапевтического консультирования и изучения других неаналитических материалов.
Здесь возникает один практический момент. Основной целью консультаций в Институте, как мне это видится, должно быть предоставление соответствующих случаев для студентов или для аналитиков, работающих со взрослыми, которые хотели бы продолжить в дальнейшем детский анализ. Я никогда не ожидал, что эта цель будет достигнута, и я думаю, что мои опасения были оправданы (то, о чем я говорил здесь). Этот вопрос требует постепенного рассмотрения, но мне все же кажется, что подходящим местом для поиска соответствующих случаев для студентов следует считать педиатрическое отделение больницы.
Существуют две возможные точки зрения. В первом случае, мы можем поощрять то огромное количество случаев, которые перенаправляют в Институт, сохраняя при этом определенный процент (для целей тренинга), в то время как другие могут отпадать сами собой, когда они больше не в состоянии ожидать дальше (лист ожидания), что составляло их единственную надежду. Во втором случае предполагается, что кто-то будет отслеживать и работать с огромным числом самых разных психиатрических случаев; таким образом, возможно удастся снизить социальное давление, а иногда, по мере необходимости, в рамках обучающей программы, соответствующие случаи могут быть перенаправлены в анализ.
В случае с детьми, второй, очевидно, единственный из всех возможных методов, поскольку взрослые, приводящие к нам детей, в большинстве случаев обычные нормальные здоровые взрослые; и если ребенка просто поместить в список ожидания, взрослый все равно будет обращаться за помощью дальше. Даже двухнедельного ожидания может быть достаточно, чтобы отбить всякое желание у родителя или опекуна. Всего несколько детей, так и ожидающих своей очереди в листе ожидания, постоянно будет служить нам укором и мешать налаживанию нормальных отношений Общества с внешним миром.
Итак, мое видение данной ситуации следующее: поскольку у нас по-прежнему есть необходимость в том, чтобы кто-то присутствовал на консультациях в Институте, также следует привлекать и другие клиники для получения хороших аналитических материалов в учебных целях, тем более, что лучший способ начать обучение детскому анализу - это ребенок лет трех, не очень больной.
Возможно, будет не совсем правильно ставить перед студентом целый список условий, которые должны быть соблюдены, когда я пытаюсь передать ему пациента (в данном случае ребенка). Я должен буду найти ребенка соответствующего возраста и пола; правильной диагностической группы и степени заболевания; мать которого действительно, а не ипохондрически волнуется о расстройстве ребенка, и они живут не так далеко от клиники; внешние обстоятельства должны позволять матери посвящать два или три часа в день одному ребенку; истинная вера родителей в доктора должна помочь им преодолеть все тяготы (когда у них мало надежды на изменение симптомов ребенка); и социальный статус семьи должен позволять матери ежедневно тратить деньги на проезд и проч.
Надо сказать, что не так часто все эти требования могут быть соблюдены. В настоящее время мы с трудом можем рассчитывать на это (все вышеизложенное) в случаях, которые мы имеем в нашей клинике, и я глубоко сомневаюсь, стоит ли нам вообще ставить перед собой такую цель.
Вы можете сказать, что во всем этом чувствуется некоторое разочарование. Я не отрицаю этого. Я всегда стремлюсь к тому, чтобы пациент прошел анализ, хорошо зная, что ничто иное не подходит или не может сравниться с результатами анализа. В то же время я, как никто другой, осознаю, что анализ очень редко применим и вообще доступен. Часто пациента невозможно поместить в клинику или ему придется для этого преодолеть слишком сложные внешние обстоятельства; как правило, даже если случай подлежит лечению, это не подходит для студента. Также следует помнить и о том, что для анализа довольно редко требуется даже один ребенок. Может пройти целых три месяца, и меня никто не попросит об этом.
Итак, я рассчитываю на ваше сочувствие, делясь с вами собственными опасениями. Понятно, что единственным решением для большинства аналитиков будет соответствующее образование и определенные навыки в детском анализе.
В качестве заключения (1957)
С момента написания данной статьи и по сегодняшний день в Институте так Зребенок для анализа, такого ребенка приводят из специальной клиники.
К счастью, за последнее время произошло несколько изменений; сейчас есть множество клиник, в которые можно обратиться с вопросами детского анализа, а кроме того 30 вместо 2-6 аналитиков, проходящих дополнительное обучение в области детского
|
анализа. |