Основываясь на этих предварительных выводах мне бы хотелось перейти теперь к психической теории. Эта теории основана на работе с пациентами в анализе, которым было необходимо регрессировать до самого раннего уровня развития в переносе. В данной статье я приведу лишь часть иллюстративного клинического материала; теории же, как мне кажется, и так хватает в избытке в нашей обычной аналитической практике.
Предположим, что норма в раннем развитии личности предполагает непрерывность бытия. На начальном этапе психо-сома развивается должным образом при условии, что непрерывность бытия не нарушается; другими словами» для здорового развития психо-сомы на ранних этапах необходима идеальная среда. Сначала данная потребность является абсолютной.
Идеальная среда - это такая среда, которая активно адаптируется к потребностям вновь сформированной психо-сомы, что, как мы знаем, и представляет собой ребенок в самом начале. Плохая окружающая среда плохая именно потому, что из-за своей неспособности адаптироваться должным образом она становится вторжением, на которое должна реагировать психо-сома (т.е. младенец). Это реагирование нарушает непрерывность движения вперед и бытия нового индивида. В самом начале хорошая (психологическая) окружающая среда - это физическая среда, когда ребенок находится в утробе матери или его держат в руках или в целом заботятся о нем; только с течением времени в среде появляются новые характерные черты, требующие нового описания, например, нечто эмоциональное, психологическое или социальное. Именно здесь возникает достаточно хорошая мать с ее способностью активной адаптации к потребностям ребенка, благодаря ее преданности, что становится возможным в силу ее нарциссизма, способности к воображению, воспоминаниям, позволяющим ей знать, через идентификацию, потребности своего ребенка.
Потребность в хорошей среде, которая сначала является абсолютной, довольно скоро становится относительной. Обычная хорошая мать достаточно хороша. Если она достаточно хороша, младенец (благодаря психической деятельности) позволяет ей всевозможные недостатки. Это относится к удовлетворению не только инстинктивных импульсов, но и всех самых примитивных потребностей Эго, в том числе необходимости отрицательного ухода или полного отрицания. Психическая активность ребенка превращает достаточно хорошее окружение в идеальную среду, то есть, относительные неудачи в адаптации в адаптивный успех. Итак, понимание младенца - это то, что освобождает мать от ее потребности быть почти совершенной. В обычной жизни мать старается не допускать тех сложностей, которые вряд ли будут понятны ребенку; в частности, она пытается оградить своего ребенка от всевозможных случайностей и других явлений, которые младенец пока еще не в состоянии понять. В целом они старается сохранять мир младенца как можно более простым.
Итак, психика имеет в качестве одной из первооснов изменчивое функционирование психо-сомы, все то, что связано с угрозой непрерывности бытия и имеет место в случае любых неудач (активной адаптации к окружению). Из этого следует, что на развитие психики огромное влияние оказывают самые разные факторы, совсем не обязательно личные, но и какие-то случайные события.
В младенчестве жизненно важно, чтобы мать сначала физически, а потом и в воображении могла запустить такую активную адаптацию, но также это и одна из характерных черт материнской функции обеспечить постепенные неудачи в адаптации в соответствии с растущей способностью младенца допускать относительные неудачи психики или же относясь к этому с пониманием. Таким образом, у ребенка возникает толерантность в отношении как *Эго потребности, так и напряжения инстинктов.
Очевидно, можно утверждать то, что матери младенцев с низким IQ освобождаются от младенцев медленнее, чем матери младенцев с высоким IQ, освобождающих своих матерей гораздо быстрее.
Согласно этой теории, в развитии любого человека психика имеет некую первооснову, возможно, самую важную первооснову в потребности индивидуального, в ядре Я, в создании идеальной среды. В этой связи я могу сослаться на собственное представление о психозе, а именно: недостаток внимания окружения (см. глава XVII). Можно говорить об определенных изменениях данной теории, которые представляются мне достаточно важными. Всевозможные отказы со стороны матери, особенно неустойчивое поведение, способствуют гипер-активности психического функционирования. В данном случае, в этом чрезмерно быстром развитии психических функций (как реакция на беспорядочное материнство) мы можем видеть, как развивается оппозиция между психикой и психо-сомой, так как реагируя на подобное ненормальное состояние окружающей среды мышление индивида начинает функционировать особенно активно, специально контролируя психо-сому, в то время как в здоровом состоянии это является функцией среды. В здоровом состоянии психика не узурпирует функции окружающей среды, но делает возможным понимание и, в конечном счете, видит определенный смысл в этом относительном поражении.
Постепенный процесс, когда индивид сможет, наконец, позаботиться о себе, относится к более поздним этапам индивидуального эмоционального развития, эти этапы, будут достигнуты в определенное время благодаря естественному развитию.
Говоря о переходе на следующую стадию, можно было бы поинтересоваться, что происходит, если фокус на психическом функционировании, - в попытках защититься от мучительного раннего окружения, - становится все сильнее и сильнее? Здесь вполне возможны состояния спутанности сознания и (в самых крайних случаях) психические нарушения, не зависящие от дефицита ткани головного мозга. Но гораздо чаще, говоря о меньших последствиях неправильного ухода за ребенком на самых ранних стадиях, мы имеем психическое функционирование как нечто отдельное, что практически заменяет хорошую мать и делает ее ненужной. Клинически это может проявляться наряду с зависимостью от фактической матери и ложным личностным ростом (своеобразная податливость). И это самое неприятное, особенно потому, что психика индивида оказывается «совращенной» разумом из-за тех близких отношений, которые изначально сложились у психе с сомой. Как следствие, мы имеем психику (разум), представляющую собой патологию.
Человек, который развивается таким образом, демонстрирует нам искаженный паттерн, который будет влиять на все последующие этапы развития. Например, можно наблюдать быструю идентификацию с объектом, связанным с окружением, во всех отношениях, предусматривающих зависимость, а также трудности в идентификации с зависимым человеком. Клинически мы можем наблюдать превращение подобного человека в того, кто является невероятно хорошей матерью для других какое-то время; на самом же деле человек, отвечающий этим критериям, может считаться экстраординарным из-за своей невероятной способности к активной адаптации к самым примитивным потребностям. Однако, недостаточность этих паттернов для личностного выражения становится очевидной на практике. Срыв близок или уже произошел, ибо то, в чем такой человек постоянно нуждается, - это найти кого-то еще, кто сделает реальной эту концепцию «хорошего окружения» с тем, чтобы человек мог вернуться к зависимой психо-соме, представляющей собой то единственное место, где только возможно ему находиться. В данном случае это состояние «без ума» становится наиболее желаемым состоянием.
Но, конечно же, вряд ли возможно прямое взаимодействие между психикой-разумом и телом человека. Разум-психика - нечто, находящееся внутри (либо внутри головы, либо вне ее), но ввиду непосредственной связи с головой это представляет собой важнейший источник головной боли, как симптом.
Пытаясь ответить на вопрос, почему голова является тем самым местом, где сосредоточен разум человека, я вряд ли смогу дать ответ. Мне представляется важным отметить здесь потребность человека так или иначе локализовать разум, ибо это его враг; иными словами, чтобы контролировать его. Один шизоидный пациент рассказывал мне, что голова - это то место, где может быть сосредоточен разум, и поскольку голова не может наблюдать себя, она, очевидно, не существует как некая составляющая. Другое дело, что во время родов мы имеем особый опыт, связанный с головой, но для того, чтобы использовать данный факт в полной мере, мне следует перейти к рассмотрению другого типа психического функционирования, который может быть запущен во время родов. Это связано со словом «запоминание».
Как я уже отмечал, непрерывность бытия в развитии психо-сомы (внутренние и внешние отношения) нарушается реакциями на вторжение окружения; иными словами, неспособностью окружения к активной адаптации. Согласно моей теории, возрастающая реакция на вторжение, разрушающая непрерывность психо-сомы, вполне ожидаема и допустима в зависимости от умственных способностей. Не следует допускать вторжений, требующих чрезмерного реагирования (согласно следующей части моей теории). Вообще подобные реакции достаточно очевидны. Как правило, рождение считается невероятным нарушением непрерывности из-за реакции на вторжение» а умственные процессы, которые я сейчас описываю» касаются точного запоминания во время процесса родов. В психоаналитической практике я иногда сталкиваюсь с регрессиями, полностью контролируемыми, и все же их корни уходят в пренатальную жизнь. Пациенты, которым удается упорядоченно регрессировать, воспроизводят процесс рождения вновь и вновь; и меня поражают достаточно убедительные доказательства того, что младенец во время родов не только запоминает каждую реакцию, нарушающую непрерывность бытия, но и, по-видимому, запоминает их в нужном порядке. Я не использовал гипноз, но я в курсе всех этих современных течений, возможных благодаря гипнозу. Психическое функционирование, которое я описываю здесь и которое можно было бы назвать запоминанием или фиксацией, может быть невероятно активным и точным в момент рождения ребенка. Я постараюсь проиллюстрировать это на отдельном случае, но сначала я хотел бы прояснить собственную точку зрения, что данный тип психического функционирования представляет собой определенные препятствия для психо-сомы или непрерывности индивидуального человеческого бытия, а именно: Я человека. Человек может вновь пережить этот процесс рождения в игре или в хорошо контролируемом анализе. Но подобный тип психического функционирования (склонный к фиксации) походит на некое инородное тело, если это связано с неудачной адаптацией окружения, что невозможно понять или предсказать.
Вне всякого сомнения, если человек здоров, может случиться так, что факторы окружающей среды окажутся еще более устойчивыми (благодаря этому методу), пока человек не в состоянии будет присвоить их себе после того, как он уже испытал либидинозные и особенно агрессивные влечения, которые могут проецироваться. Таким образом, - и это, по сути, ложный путь, - человек начинает чувствовать себя ответственным за плохое окружение, чего в действительности не может быть, ибо он в той же мере вполне бы мог (если бы это было ему известно) предъявить подобные обвинения миру за нарушение непрерывности его врожденных процессов развития до того, как его психо-сома стала достаточно хорошо организованной, чтобы ненавидеть или любить.