Подробный анализ показал, что нарушения начались возросшая чувствительность в связи с приготовлениями к свадьбе. А рассказ по радио только усилил тревогу. На какое-то время она пришла в себя, но еще через неделю у нее развилась психотическая фаза болезни, которая продолжалась и во время свадьбы. Постепенно, через неделю или две, болезнь стала сходить на нет, и это улучшение, пусть и незначительное, неизменно сохранялось до полного восстановления ребенка в течение всего года.
Я возник в ее жизни в период незначительных улучшений после худшей фазы болезни, и я должен был понять, что привело к этим улучшениям. Произошло ли это потому, что свадьба уже закончилась или же помогло что-то еще? Кроме того, у меня сложилось впечатление, что вряд ли мне удастся поместить этого ребенка в специальное учреждение, где ей кто-то сможет помочь. Я пытался разобраться, что же значит дом для этого ребенка, и пришел к выводу, что дом превратился в психиатрическую больницу для нее. Родители договорились, что никто не должен стучать в дверь, так как ребенок очень боялся ударов. Молочника попросили оставлять молоко за воротами, а не на пороге. Почтальону и угольщику были даны аналогичные инструкции. Даже родственникам не разрешалось приходить к ним в гости и так далее. Вся семья была вовлечена в этот процесс. Какому учреждению это было под силу?
Я должен был спросить себя, могу ли я предоставить что-то лучшее, чем это делалось дома, и я решил, что не могу. Я объяснил матери важность того, что она делает, и поинтересовался, сможет ли она так продолжать дальше. И она ответила: «Теперь, когда вы объясняете мне, что происходит, я могу продолжать. Но как долго это будет длиться?» На это мне пришлось ей ответить: «Я не знаю, но наверняка в течение нескольких месяцев».
Поэтому я решил помочь матери в решении этого вопроса, обратившись к местным органам власти, что не требуется помощи из школы или клиники. Таким образом, сотрудничество можно было считать завершенным. По мере того, как ребенок начал восстанавливаться, именно сотрудник службы социального обеспечения стал первой персоной грата, и его смерть не так давно вызвала огромный дисбаланс в семье, настолько они были привязаны к этому человеку. Во всей этой искусственной параноидальной системе ребенок смог постепенно избавиться от собственного параноидального ухода. Ей уже не нужно было больше цепляться за мать, и она вполне спокойно себя чувствовала просто рядом с ней. Было интересно наблюдать, как дети, а также взрослые адаптировались к потребностям ребенка. Таким образом, этот круг, в котором ребенок чувствовал себя в безопасности, постепенно расширялся до тех пор, пока он не стал размером с дом, и даже больше.