Далее Винникотт делает следующее резюме:
То, как происходят эти изменения (от опыта нарушений к опыту выражения гнева), - вот что интересует меня больше всего и вызывает удивление. Пациент может воспользоваться неудачей аналитика. Но неудачи неизбежны, и мы вовсе не собираемся быть совершенными; я бы сказал, что с данной категорией пациентов ошибки не так страшны, как в случае с пациентами, страдающими неврозами. Для других может показаться странным (как и для меня когда-то) то, что грубая ошибка порой может причинить мало вреда, в то время как небольшая погрешность привести к катастрофическим последствиям. Дело в том, что неудачи аналитика стоит использовать и рассматривать как прошлые неудачи, а именно: то, что пациент способен осознать и понять, испытывая злость прямо сейчас. Аналитик должен использовать собственные неудачи с точки зрения их значимости для пациента, и он должен, если это возможно, уметь объяснить любую неудачу, даже если это предполагает анализ его бессознательного контрпереноса.
Подробный анализ того, как Винникотт помогает пациенту найти себя в аналитической ситуации и выйти из острого шизоидного состояния, как способа существования, к восторженному и живому обмену чувствами, содержится в его анализе одного из случаев под названием «Фрагмент анализа» (1972с). Это практически стенограмма ассоциаций пациента и интерпретаций аналитика.
Именно в данном контексте я бы хотел обсудить более подробно концепцию Винникотта в отношении антиобщественных тенденций (Глава XXV ниже) и их смысла для аналитической техники, так как они представляют собой некий мост между клинической работой с пограничными случаями и тем, что мы могли бы назвать работой с нормальными людьми, которым необходима терапевтическая помощь, потому что они ощущают себя не в своей тарелке и / или осознают, что их жизнь нельзя считать успешной, учитывая их потенциал и способности.
Винникотт подчеркивает, что:
Антисоциальные тенденции - это не диагноз. Вряд ли это можно сравнивать с такими диагнозами, как невроз и психоз. Антисоциальные тенденции можно обнаружить как у нормального человека, так и страдающего неврозом или психозом.
В этиологических детерминантах антиобщественных тенденций Винникотт твердо и ясно дает понять, что:
В случае с антисоциальными тенденциями всегда имеет место подлинная депривация (не просто какие-то лишения); то есть было утрачено нечто хорошее, что являлось позитивным в опыте ребенка до определенного времени, а впоследствии было утрачено (это происходило достаточно длительное время, поэтому уже стерлось у ребенка из памяти). Это и будет исчерпывающим определением депривации: как ранний, так и более поздний опыт; как точечная травма, так и устойчивое травматическое состояние; как явная норма, так и совершенная патология.
То, как этот поиск потерянного опыта актуализируется в проживаемом пространстве ребенка или взрослого, Винникотт объясняет следующим образом:
В антисоциальной тенденции всегда можно выделить две тенденции, хотя акцент иногда делается больше на одной, чем на другой. Одна тенденция - воровство, а вторая -
деструктивность. В первом случае - это поиск чего-то необходимого в самых разных местах, и если это не получается, человек начинает искать где-то еще. Во втором - ребенок ищет такое стабильное окружение, которое сможет выдержать это напряжение, связанное с импульсивным поведением. Это поиск стабильного окружения, некогда утраченного, человеческое отношение, позволяющее человеку (поскольку он может на это полагаться) действовать и идти вперед.
В частности, (именно вторая тенденция) ребенок провоцирует общие реакции окружения, как будто постоянно стремясь расширить привычные рамки, это своеобразная цикличность, и примером здесь, прежде всего, могут быть материнские руки или материнское тело. Мы можем различать - материнское тело, материнские руки, родительские отношения, дом, семья, включая двоюродных братьев и сестер, а также близких родственников, школа, привычная нам местность, страна с ее нормами и законами.
При рассмотрении нормы (в терминах индивидуального развития) и первых антисоциальных тенденций я всегда стараюсь не забывать об этих двух тенденциях: поиск объекта и разрушение.
Я отдаю себе отчет в том, что цитирую Винникотта слишком часто. Однако, здесь я бы сказал точно так же, как когда-то заметил мне покойный Хайнц Хартманн: «Всякий может ссылаться на мои работы, но мало кто читал их». Некоторые концепции очень коварны в своей простоте. Где-то услышав о них, человек может считать, что уже понял их истинный смысл и значение. Но так бывает далеко не всегда.
В этой связи Винникотт пытается понять следующее:
Возможно ли как-то объединить эти две тенденции: воровство и деструктивность; поиск объекта и то, что его провоцирует; либидозные и агрессивные компуль- сивные действия? Мне кажется, что в ребенке уже присутствуют как одна, так и другая тенденция; и что это и есть некая тенденция к самопомощи, а именно: положить конец слиянию симптомов.
Когда в момент первоначальной депривации имеет место слияние агрессивных (или моторных) первооснов с либидинозными, ребенок демонстрирует матери самые разные чувства (воровство - боль - баловство), в зависимости от того этапа эмоционального развития, на котором он находится. В случае меньшего слияния поиск объекта ребенком и агрессия не так связаны между собой, и у ребенка большая степень диссоциации. Это позволяет нам предположить, что деструктивность антисоиального ребенка - одна из важнейших составляющих, но также и благоприятная черта, еще раз свидетельствующая о восстановления утраченного слияния либидинозных и моторных импульсов.
В обычном уходе за ребенком матери постоянно приходится иметь дело с деструктивностью ребенка. Например, во время кормления грудью молока может капать ей на колени. На более поздних этапах это может выглядеть как мгновенный регресс в сон или же ребенок может неожиданно проснуться и сходить в туалет. В случае ярко выраженных подобных признаков (показатель деструктивности), это может указывать на определенную степень депривации и антисоциальные тенденции.
К антисоциальным тенденциям можно отнести воровство и ложь, недержание мочи и беспорядочное поведение в целом. Несмотря на то, что каждый симптом имеет свой особый смысл и значение, общим фактором (в том, что я пытаюсь описать как антисоциальные тенденции) будет показатель деструктивности, имея в виду данные симптомы. Ребенок пользуется этим (деструктивность), и это не случайно. Большинство мотиваций неосознанны, но это совсем не обязательно.
Вскоре после этого Винникотт делает вывод, который оказывается важнейшим в диагностике истинной природы затруднения пациента в аналитической ситуации:
Иногда говорится и о том, что мать, очевидно, потерпела неудачу в адаптации к потребностям собственного ребенка. Но разве это не ошибочная идея, в основе которой лежат Ид-потребности, а не потребности Эго? Мать, очевидно, так и не смогла удовлетворить инстинктивные потребности ребенка, но возможно она действительно преуспела в том, чтобы не «покинуть ребенка в беде», в обеспечении его Эго потребностей до тех пор, пока у ребенка не сформируется интроецированный образ эго-поддерживающей матери, сохраняя эту интроекцию, несмотря на неудачи Эго в поддержании реального окружения.