Иллюзии и ценность иллюзий

В самом начале мать, благодаря почти полной реализации по­требностей младенца, дает ему иллюзию, что ее грудь принадлежит младенцу. Как будто бы он ее волшебным образом контролирует. То же самое можно сказать и в отношении ухода за ребенком в целом в те периоды времени, когда его состояние ровное и спокой­ное. Таким образом, всемогущество - практически непреложный факт его опыта. В конечном счете задача матери заключается в том, чтобы постепенно разочаровывать младенца, но все ее действия обречены на провал, если сначала она лишила его возмож­ности иллюзии.

Иными словами, грудь воссоздается младенцем вновь и вновь благодаря способности младенца любить или (можно сказать) в силу его потребности. Таким образом, у ребенка формируется не­кое субъективное понятие, которое мы называем грудью.⁴⁵ Мать предлагает реальную грудь именно тогда, когда младенец готов к созиданию в самый нужный момент.

Таким образом, с самого рождения человеческое существо озабочено проблемой взаимосвязи между тем, что объективно воспринимается и тем, что субъективно для него значит, и эту проблему не сможет решить тот, кого не поддерживала должным образом мать с самого начала. Промежуточная область, на кото­рую я ссылаюсь, - это область, разрешенная младенцу, между пер­вичным творчеством и объективным восприятием, основанным на проверке реальности. Переходные явления представляют собой первоначальные стадии переживания иллюзии, без которой нет никакого смысла для человеческого существа в отношениях с объ­ектом, который воспринимается другими как внешний по отноше­нию к этому существу.

Иллюстрацию этой идеи можно увидеть на рис. 19: в некой те­оретической точке на самых ранних этапах развития любого че­ловеческого существа младенец, в определенной обстановке, при поддержке матери, способен выносить некую идею, соответству­ющую его растущим потребностям, возникающим в результате напряжения инстинктов. Мы не можем утверждать, что ребенок знает с самого начала, что бы он хотел создать. И вот здесь возникает мать. Как правило, она предлагает свою грудь, демонстрируя потенциальное желание накормить ребенка. Удовлетворение ма­терью потребностей младенца, когда она вполне неплохо с этим справляется, дает младенцу иллюзию того, что существует некая внешняя реальность, соответствующая способности самого мла­денца созидать. Иными словами, мы видим некое частичное со­впадение между тем, что предлагает мать, и тем, что это может означать для ребенка. Сторонний наблюдатель может сказать, что ребенок чувствует, что в действительности представляет мать, но это не совсем так. Младенец воспринимает грудь только здесь и сейчас. Нет никакого взаимного обмена между матерью и младен­цем. Психологически младенец берет от груди то, что принадле­жит ему, а мать дает молоко младенцу, которое является частью ее. В психологии идея взаимного обмена основана на иллюзии.

На рис. 20 мы как раз видим иллюзию, иллюстрирующую нам то, что я считаю главной функцией переходного объекта и пере­ходных явлений. Любое человеческое существо в вопросах пе­реходного объекта и переходного опыта сталкивается с тем, что всегда будет важно для него, а именно: тот нейтральный опыт, с которым никогда и ничего не происходит. Говоря о переходном объ­екте, можно сказать, что речь идет о некой договоренности меж­ду нами и младенцем, что мы никогда не будем задавать вопрос:

Действительно имел это в виду или же это было представлено тебе извне? Важным здесь является то, что никакого решения по этому вопросу и не ожидается. Так что нет необходимости в фор­мулировке вопроса.

Эта проблема, несомненно касающаяся человеческого младен­ца в скрытой форме в самом начале, постепенно становится оче­видной ввиду того, что главной задачей матери (наряду с предо­ставлением возможностей для иллюзий) является разочарование. Это предшествует задаче отлучения от груди и продолжает иметь место как одна из задач родителей и воспитателей. Иными сло­вами, эта проблема иллюзии является неотъемлемой для любого человеческого существа, но решить ее - так или иначе -- не удает­ся никому, несмотря на всевозможные теоретические доводы и решения. В норме в этом процессе постепенного разочарования для фрустрации складывается определенный фон, под которым мы подразумеваем отнятие от груди; но следует помнить, что ког­да мы говорим о таком явлении (Кляйн специально делала на этом акцент), как отлучение от груди, мы подразумеваем некие глубин­ные процессы: процессы, делающие возможными возникновение иллюзий и постепенное разочарование. Если происходит некий сбой в этом процессе (формирование иллюзий-последующее ра­зочарование), младенец не сможет достичь такой естественной фазы, как отнятие от груди, или же реакции на отнятие от груди, и тогда бессмысленно говорить об отнятии от груди вообще. Само по себе прекращение кормления грудью не одно и то же, что отня­тие от груди.

Все мы знаем, насколько важно отнятие от груди для нормаль­ного ребенка. Наблюдая сложную реакцию, запущенную у кон­кретного ребенка в процессе отнятия от груди, мы знаем, что это может происходить у данного ребенка потому, что процесс иллю­зии-разочарования был запущен столь эффективно, что мы мо­жем игнорировать его при обсуждении фактического отлучения от груди.

Мы говорим здесь о том, что задача принятия реальности ни­когда не будет до конца завершенной; ведь ни один человек не сво­боден от напряжения, связанного с внутренней и внешней реальностью, и освободиться от этого напряжения можно только бла­годари некоему промежуточному опыту, не вызывающему сомне­ний (искусство, религия и т.д.). (Riviere, 1936). Эта промежуточная область напрямую связана с игровой зоной маленького ребенка, который «потерялся» в игре.

В младенчестве эта промежуточная область необходима для инициирования отношений между ребенком и миром, и это ста­новится возможным благодаря достаточно хорошей материнской поддержке на ранних критических этапах. Существенным здесь является непрерывность (во времени) внешней эмоциональной среды и отдельных элементов в физической среде, например, пере­ходный объект или объекты.

Переходные явления допустимы для ребенка ввиду интуитив­ного признания родителями того напряжения, которое неизбежно в случае объективного восприятия. Кроме того, мы не стремимся бросить вызов младенцу в отношении субъективности или объек­тивности именно здесь, где есть переходный объект.

В случае, если взрослый предъявляет нам какие-то претензии в отношении принятия нами объективности каких-то его субъек­тивных явлений, мы можем усмотреть в этом или диагностиро­вать определенное психическое нездоровье. Однако, если взрос­лый способен получать удовольствие от личной промежуточной области, не предъявляя при этом каких-то особых требований, мы можем говорить о существовании соответствующих промежуточ­ных областей и с удовольствием находим точки соприкосновения, так сказать некий общий опыт между членами группы в искусстве, религии или философии.

Мне бы хотелось обратить особое внимание на работу Вульфа, упомянутую мной выше, в которой клинический материал иллю­стрирует именно то, что я имею в виду под названием переход­ных объектов и переходных явлений. Существует разница меж­ду моей точкой зрения и точкой зрения Вульфа, что отражается в том, как использую этот специальный термин я и как исполь­зует он определение «фетиш объекта». Проанализировав работу Вульфа, я обратил внимание на то, что в используемом им слове фетиш он отсылает нас обратно к младенчеству; т.е видит в этом нечто такое, что в обычной теории связывают с сексуальными из­вращениями, В данной работе я не смогу рассмотреть переходный объект ребенка как здоровый первоначальный опыт. Тем не менее, я действительно считаю, что переходные объекты вполне универ­сальны и это нормально. Кроме того, если мы расширим понятие фетиш, которое будет включать в себя и норму, возможно, отчасти мы утратим ценность данного термина.

Я бы предпочел сохранить слово фетиш для описания объекта, употребляемого в отношении иллюзии материнского фаллоса. Тог­да я бы пошел еще дальше, говоря о том, что нам следует оставить место для иллюзии материнского фаллоса, то есть, представления о чем-то универсальном, а не патологии. Если же немного сместить акцент от слова «объект» к слову «иллюзия», мы совсем близко подойдем к переходному объекту младенца; и важной здесь будет именно концепция иллюзии, универсальная в любом опыте.

Тогда мы сможем допустить, что переходный объект вполне может быть материнским фаллосом, но первоначально все же это грудь, то есть нечто, созданное младенцем и в то же самое время предоставленное ему окружением. Таким образом, как мне кажет­ся, анализ использования младенцем переходного объекта и пере­ходных явлений в целом может пролить свет на происхождение объекта фетиша и понятие фетишизма. Однако, возвращаясь на­зад от психопатологии фетишизма к переходным явлениям, - все то, что мы можем видеть на начальном этапе любого опыта при нормальном эмоциональном развитии, - что-то при этом несо­мненно будет утрачено.

Резюме

Итак, прежде всего следует обратить особое внимание на тот ранний опыт здорового ребенка, который выражается главным образом в отношениях, связанных с первым обладанием.

Это первое обладание имеет отношение к периоду всевозмож­ных аутоэротических явлений, сосанию большого пальца, а также тому, что будет позже: первая мягкая игрушка, кукла и твердые игрушки. Это связано как с внешним объектом (грудь матери), так и внутренними объектами (магически интроецируемая грудь), но при этом мы говорим о разных вещах.

Переходные объекты и переходные явления относятся к обла­сти иллюзии, лежащей в основе инициирования любого опыта. Эта ранняя стадия развития становится возможной благодаря особой способности матери адаптироваться к потребностям сво­его ребенка, тем самым давая младенцу иллюзию того, что нечто, созданное им самим, действительно существует.

Эта промежуточная область опыта, бесспорная в отношении его принадлежности к внутренней или внешней (общей) реальности, представляет собой большую часть опыта младенца и на протя­жении всей жизни сохраняется в тех интенсивных переживаниях, которые связаны с искусством и религией, а также воображением и творческим началом.

Таким образом, позитивная ценность иллюзий бесспорна.

Переходный объект младенца, как правило, постепенно лиша­ется энергетической нагрузки, особенно по мере развития куль­турных интересов.

Итак, в психопатологии: 

• Аддиктивность можно охарактеризовать как регрессию на более раннюю стадию, на которой переходные явления бес­спорны.
• Фетишизм может быть описан как сохранение определен­ного объекта или типа объекта, берущего начало в инфан­тильном опыте в переходной области, связанной с круше­нием иллюзий в отношении материнского фаллоса.
• Истерические фантазии и воровство можно описать в тер­минах бессознательных побуждений индивида преодолеть разрыв непрерывного опыта в отношении переходного объ­екта.

⁴⁵  Здесь я имею в виду все техники материнства. Когда говорят, что пер­вым объектом является грудь, используемое слово «грудь», на мой взгляд, означает как различные техники материнства, так и реальную плоть. Речь не идет о том, что невозможно быть достаточно хорошей матерью (в моем понимании правильно предложить ее) с бутылочкой для кормления. Если помнить об этом более широком толковании слова «грудь», а также материн­ских техниках, связанных с этим общепринятым понятием, тогда становятся вполне понятны формулировки как Мелани Кляйн, так и Анны Фрейд. Един­ственная разница лишь во времени, но в сущности это уже неважно, ибо со временем эта разница все равно исчезнет.