А теперь поговорим об интеграции. Если мы что-то делаем, мы имеем другой невероятно важный предмет, а именно: первичное отношение к внешней реальности. В традиционном анализе мы можем и обычно принимаем как должное. Этот же шаг в эмоциональном развитии, который является весьма сложным, и этот шаг, уже сделанный, представляет огромный шаг вперед в эмоциональном развитии, при этом его никогда нельзя считать чем-то постоянным и неизменным. Многие случаи, которые мы считаем непригодными для анализа, действительно являются таковыми, если мы не можем справиться с трудностями переноса, которые относятся к существенным недостаткам подлинного отношения к внешней реальности. В анализе психотиков мы часто сталкиваемся с тем, что в некоторых случаях анализа этот существенный недостаток подлинного отношения к внешней реальности представляет практически главную проблему.
Я постараюсь наиболее просто описать это явление, как я это вижу. Что касается ребенка и материнской груди (я не стану утверждать, что грудь имеет важнейшее значение как проводник материнской любви) у ребенка есть определенные инстинктивные позывы и хищнические идеи. У матери есть грудь и способность вырабатывать молоко. Также существует мнение, что мать мечтает подвергнуться нападению голодного ребенка. Эти два явления никак не пересекаются между собой до тех пор, пока мать и ребенок находятся вместе. Мать, будучи зрелой и физически развитой, должна быть терпимой и все понимать, ведь именно она создает ситуацию, которая может, при удачном раскладе, привести к тем первым связям, которые ребенок устанавливает с внешним объектом, объектом; который является внешним по отношению к Я с точки зрения младенца.
Я рассматриваю весь этот процесс так, как будто две линии из противоположных направлений встречаются в одной точке. Если они пересекаются, может возникнуть иллюзия - такого опыта, когда ребенок может взять себе за основу либо галлюцинации, либо то, что принадлежит к внешней реальности.
Иными словами, ребенок ищет грудь, когда он возбужден и готов вызвать галлюцинации того, на что он может совершить нападения. В этот момент появляется соска и он способен почувствовать, что это и есть тот самый сосок, который он представлял в воображении. Таким образом, его представления обогащаются реальными деталями, связанными со зрением, чувствами, запахом, так что в следующий раз этот материал уже будет использоваться им и галлюцинациях. Таким образом, он наращивает способность вызывать в споем воображении то, что на самом деле доступно ему. Мать по-прежнему должна предоставлять младенцу подобный опыт. Процесс невероятно упрощается, если за ребенком ухаживает один человек, используя один методом. Кажется, что самой природой предопределено, чтобы за ребенком с самого его рождении ухаживала только мать или приемная мать, но никак не несколько нянек.
Особенно в самом начале роль матери невероятно важна, и на самом деле это работа матери - защитить своего ребенка от тех сложностей, которые пока еще могут быть не совсем поняты младенцу, продолжая стабильно обеспечивать ему ту упрощенную картину мира, которую младенец познает через нее. Только такой подход может способствовать объективности или подлинного научному подходу. Все неудачи, связанные с объективностью в любом возрасте, потом можно отнести к провалу на данной стадии примитивного эмоционального развития. И только благодаря этой монотонности мать может привнести некое многообразие.
Но принятие внешней реальности дает нам и определенное преимущество. Нам часто приходится слышать о вполне реальных фрустрациях, налагаемых внешней реальностью, но гораздо реже мы узнаем о связанных с этим чувствах облегчения и удовлетворении. Ребенку приносит удовлетворение реальный молоко, а не воображаемое, но не это главное. Дело в том, что в фантазиях вступает в силу некий магический процесс: в фантазии нет тормозов, а любовь и ненависть одинаково опасны.
Во внешней реальности есть некие тормоза, они всем известны и их можно изучать; что касается фантазий, то их можно выносить в полной мере только тогда, когда объективная реальность воспринимается должным образом. Субъективная реальность имеет невероятную ценность, но она вызывает столь сильную тревогу и является непонятной для ребенка, что ее нельзя воспринимать исключительно как параллельную объективной реальности.
Все это позволяет нам увидеть, что фантазии не являются тем, что создает человек, чтобы справиться с разочарованиями внешней реальности. Это верно только в отношении фантазирования.
Фантазии первичнее, чем реальность, и обогащение фантазии невероятным многообразием мира зависит от опыта иллюзий.
Интересно рассмотреть отношение индивида к объектам в созданном им мире фантазий. В действительности здесь можно говорить обо всех этапах развития и сложностях в этом мире, созданном самим собой, в соответствии с испытанными иллюзиями, а также тем, насколько в созданном самим человеком мире использовались или нет объекты воспринимаемого мира как внешнего, так и материального. Это, очевидно, требует более подробного рассмотрения уже в другом контексте.
В наиболее примитивных состояниях, например, во время болезни, когда у человека может происходить регресс, объект ведет себя в соответствии с некими магическим законами, т.е. существует по желанию, приближается по мере необходимости, ощущает боль, когда действительно болит. И наконец разрушается, когда в этом нет больше необходимости.
Последнее самое страшное и можно считать полным уничтожением. Перестать желать, удовлетворив потребность, - значит уничтожить объект. Это одна из причин, почему дети не всегда довольны и счастливы после того, как они получают некий удовлетворительный результат. Один мой пациент испытал этот страх во взрослой жизни, и смог избавиться от этого только в анализе; человек, у которого был очень хороший ранний опыт отношений с матерью.24 Его главным страхом был страх удовлетворения.
Я понимаю, что это только внешние очертания той огромной проблемы, которая связана с первыми шагами в формировании отношения к внешней реальности, а также отношения фантазии к реальности. Довольно скоро мы сможем добавить к этому что-то еще. Но в самом начале необходимо установить простой контакт с внешней или общей реальностью, когда у младенца возникают определенные галлюцинации в отношении мира со всеми теми ил-
люзорными моментами, когда два отдельных предмета идентичны, чего в действительности никогда не была
Чтобы такая иллюзия возникла в сознании ребенка, человек находящийся рядом с ним, должен показать мир ребенку в понятной для него форме, чтобы это отвечало потребностям ребенка. Именно поэтому ребенок не может существовать в одиночку - психологически или физически, - и ему действительно необходим тот, кто бы мог прежде всего позаботиться о нем.
Тема иллюзии огромна и требует отдельного рассмотрения; здесь мы сможем найти ключ к пониманию интересом ребенка к всевозможным пузырькам и облакам, радуге и всевозможным загадочным явлениям, а также его интерес к пушинкам, что совсем непросто объяснить с точки зрения непосредственных инстинктов. Где-то здесь также интерес и к дыханию, ведь мы никогда нс знаем, идет ли это изнутри или снаружи, и что является основой концепции духа, души, анимы.