Невозможно определить истинный характер и природу исследований Винникотта, не учитывая всех тех концептуальных и клинических дискуссий, которые велись тогда в британском психоаналитическом сообществе. Десятилетний период (1928-1938 гг.) был, пожалуй, наиболее значительным и творческим периодом исследований в британском обществе. Присутствие Фрейда ощущалось повсеместно. Работы самого Фрейда вызывали довольно спорные суждения (его гипотезы о структуре сознания - Эго, Ид и Суперэго (1923), а также его новое видение теории тревоги (1926), когда Эго оказывается в центре психического функционирования и поведения. Чуть раньше им также было введено понятие двойственности инстинктов: инстинкт жизни и смерти (1921). Пройдет совсем немного времени и Ференци в Будапеште, благодаря своему разностороннему и невероятно творческому подходу, откроет аналитикам новые аспекты клинического бесстрашия. В это же время Анна Фрейд и Мелани Кляйн начинают свои исследования в области детского анализа (см. Smirnoff, 1971).
Для британского сообщества настоящим знаковым событием стало приглашение его тогдашним президентом, д-р Эрнестом Джонсом, Мелани Кляйн с лекциями в Лондон в 1926 году. Ее невероятный дар понимания бессознательных фантазий у маленького ребенка, прибегая к всевозможным игровым техникам, целиком и полностью захватил воображение британских коллег, несмотря на подозрение и сопротивление аналитиков в Берлине и Вене.
А теперь я должен сделать паузу и рассказать немного о тех людях, которые сыграли такую огромную роль в Британском сообществе того времени. У всех них было соответствующее либеральное гуманистическое образование и специализация. Эрнест Джонс возглавлял данное направление. За ним следовали Джеймс и Алике Стрейчи, Адриан и Карен Стивен - Блумсберская школа; немаловажную роль играл и Джон Рикман, квакер, пришедший в психоанализ после работы в России, Вене и Будапеште. И Сильвия Пейн, удостоенная награды за работу с людьми, страдающими определенным психическим расстройством в результате контузии на войне 1914-1919 гг. И Элла Шарп, которая пришла к анализу после преподавательской деятельности (литература). И Джоан Ри- вьер, Барбара Лоу, Дж.С. Флюгель, Сьюзан Айзекс, Марджори Бри- ерли и, прежде всего, доктор Эдвард Гловер - великий и преданный учитель, ясность суждений которого можно было сравнить только с его неуемной творческой энергией.
Именно данной целевой аудитории Мелани Кляйн и адресовала свою работу. Это было десятилетие подлинного и открытого диалога в Британском сообществе, и исследования Кляйн никого не оставили равнодушным. В своей работе она старалась идти все дальше и дальше. Именно в этой невероятно живой атмосфере Винникотт и приходит из педиатрии в психоанализ. Когда-то он уже изложил собственную клиническую позицию в книге Расстройства у детей (1931). Здесь он занимает самую непопулярную и революционную позицию по отношению к эмоциональным расстройствам, которые могут привести к артриту у детей. Случай Элеоноры в этой книге демонстрирует нам уникальную способность Винникотта абсолютного присутствия в этой клинической встрече с ребенком.
В клинической работе по психоанализу - с детьми и взрослыми, - не утратившей своей актуальности и через сорок лет, совершенно отчетливо прозвучали революционные взгляды Винникот-
та, и в какой-то момент стало понятно, что он такой же неудобный коллега среди аналитиков, как и среди педиатров.
Винникотт был невероятно чутким человеком, способным радоваться жизни. Так что он старался максимально использовать эти возможности как в жизни, так и творчестве. Винникотт не щадил себя. Он сам проходил длинный личный анализ, сначала с Джеймсом Стрейчи, а затем с Джоан Ривьер. В этих личных и профессиональных отношениях он постоянно открывал самого себя. Для Винникотта человеческое существо являлось непознанной Вселенной. Человек способен выделить определенные характерные черты и познать себя только через другого, о чем он неоднократно говорил в своей статье «Способность быть одному» (19586). Но к объяснению этого важнейшего человеческого парадокса Винникотт подходил крайне осторожно, руководствуясь собственным клиническим опытом.
Свои первые взгляды в отношении личности человека Винникотт высказал в статье «Маниакальные защиты» на научной конференции Британского психоаналитического сообщества 4 декабря 1935 года. Все эти на первый взгляд незначительные детали я привожу для того, чтобы показать, с какими трудностями (в общении с коллегами-аналитиками) Винникотту пришлось столкнуться с самого начала, когда его просто вежливо игнорировали. Хотя эта работа была написана еще в 1935 году, она увидела свет только через двадцать лет, в 1957 году, что само по себе было довольно странным. Также она вошла в издание данной книги 1958 г. (Глава XI). Уже в этой работе Винникотт занимает достаточно четкую позицию:
Я сравниваю внешнюю реальность не столько с фантазиями, сколько с внутренней реальностью ... именно в этом отчасти и состоят маниакальные защиты, когда человек не способен до конца признать внутреннюю реальность...Фантазии также отчасти позволяют человеку так или иначе справиться с внутренней реальностью. Можно сказать, что фантазии (я бы воздержался от термина «фантазирование» - введен в 1957 году) и мечты позволяют, как ничто другое, манипулировать вне/и ней реальностью. Фантазии о реальности возникают тогда, когда человек пытается полностью контролировать реальность. Человек получает доступ к внешней реальности через свои фантазии о всемогуществе, сформировавшиеся у него в попытке уйти от реальности внутренней.
К этому Винникотт добавляет еще одно важное замечание, сделанное им в 1957 году:
Определение «психическая реальность» не включает в себя каких бы то ни было фантазий; определение «внутренняя реальность» предполагает существование внутреннего и внешнего, следовательно, некой ограничительной оболочки, - то, что я бы назвал «психосомой».
То, о чем Винникотт говорит в данной статье, более развернуто и подробно было изложено им в его работе «Примитивное эмоциональное развитие» (Глава XII ниже), которая увидела свет ровно десять лет спустя. Здесь Винникотт подробно останавливается на тех трех процессах, которые представляют собой начало внутренней реальности и начинаются очень рано:
интеграция, индивидуализация, а также ценность времени и пространства и иных свойств реальности, иными словами, реализация.
Далее он поясняет:
Теоретически можно предположить, что первоначально личность не интегрирована, а в регрессивной дезинтеграции присутствует первичное состояние, к которому и приводит регрессия. Поэтому можно говорить о таком понятии, как первичная дезинтеграция.
Итак, на данном этапе Винникотт вновь вводит понятие диссоциации:
Из проблемы дезинтеграции вытекает другая, связанная с диссоциацией. Диссоциации имеет смысл изучать, как только они возникают. На мой взгляд, при отсутствии интеграции происходит то, что впоследствии может быть названо диссоциациями, возникающими вследствие неполной или частичной интеграции.